Весенний литературный конкурс-2017

— Привет. Можно, просто посижу тихонько рядом и уйду? Я скучала, вот и приехала. Ну и пусть ты вновь не скажешь, что рад и даже вида не подашь, я же знаю, что ждал. Сегодня зябко, как всегда в начале ноября, и снова ноги промокли от опавшей листвы и снежной слякоти. Но как не приехать, а вдруг ты перестанешь ждать или я забуду твое лицо? У меня ведь давно нет той нашей фотографии из кабинки моментального фото. А других и не было.

Подумаешь, принцесса какая! И так ей не этак, и этак не так. Романтики ей не хватает! Может, еще дуэлей?..

— Тимоша, ты чего хмурый такой? Ходь сюда, присядь.

Голос деда Петра заставил меня проглотить очередную гневную реплику.

— Да так.

Махнув рукой, я хотел пройти мимо, но из-за уважения к старику остановился.

Из наушников подключенных к планшету еле слышно рвал душу Гребенщиков: «Ветер, туман и снег. Мы одни в этом доме...»

Они сидели у камина, завернувшись в один плед и завороженно смотрели на догорающие угли. Ей пора было уходить, но именно в эту встречу она решила расставить точки над «i» и теперь все оттягивала этот момент, почти наверняка зная ответ.

Что-то происходило вокруг. Что-то было не так. Женщина ощущала тревогу даже не сердцем, а какой-то особой животной чуйкой, о существовании которой раньше даже и не подозревала. Всё было плохо.

Она перестала ждать своего мужчину и радоваться его приходу. Но он продолжал приходить домой. День за днем, неделя за неделей.

А звали ее Иришкой…

Давняя история. Я жил тогда еще с первой женой, и вот однажды, на какой-то гулянке у кумы, я увидел ее. О, какая это была женщина. Жизнерадостная, большая. Веснушчатая и огненно-рыжая. Не сказать, что красавица, но что-то было в ней такое тёплое, улавливаемое с первого слова и с первого взгляда.  И чудный, глубокий, грудной голос. Мне, с моими шестьюдесятью восемью килограммами живого веса, плюс-минус полкило на туалет, она совсем не подходила. Но именно тогда я понял, что нежней, чем у рыжих –  человеческой кожи не бывает.

Он был очень хорош собой и прекрасно об этом знал. Ему даже не приходилось смотреться в зеркало: с младых зубов его окружали женщины, которые не уставали восхищаться его красотой. При виде него слабый пол буквально млел, причем независимо от возраста. Избалованный женским вниманием, наш герой мало-помалу перестал его ценить и воспринимал уже как данность. Он нес себя, словно бесценный дар этому унылому миру, снисходительно позволяя людям наслаждаться его присутствием.

«20 лет прошло после школы – надо же, как быстро летит время! Спасибо Ромке – всех нашел, обзвонил, собрал, организовал кафешку в парке. На душе смесь радости от предстоящей встречи и непонятного волнения – кажется, я даже на выпускных экзаменах так не волновалась. Интересно, какими они стали, наши мальчишки-девчонки? Узнаем ли мы друг друга при встрече?»

Пепел… Последнее, что оставило после себя живое, больше не имеющее к нему никакого отношения. Столетнее дерево, спиленное в тайге. Помнящее сибирские снега, уральские предгорья, путешествия по бурным рекам. Из вековой ели построен дом, в котором жених сватался к невесте, у молодой семьи рождались дети, родители уходили, дети взрослели, старели и тоже умирали. Поколение сменялось поколением. Еще сто лет, еще. И вот дом разрушен, дерево распилено на куски, разрублено на дрова и впоследствии сожжено. Превращено в пепел, больше не существует...

23 февраля плакал настоящий мужчина. Полковник в отставке, а ныне владелец бизнеса, Виктор рыдал за рабочим столом, уронив голову на руки. Он оплакивал Микроба.

К старости бывший военный решил исправить карму и подкармливал бродячих котиков. Очередного подкидыша пригрели в офисе и назвали Микробом. Он вырос упитанным, а его черная шерсть лоснилась, будто каждое утро его смазывали салом.

Лапы и хвост кота нашли сегодня утром на снегу рядом со входом в офисное здание.

Это был третий служебный кот, погибший за последние три года. Пропажу первого списали на случайность, последние события не оставляли сомнений в закономерности.

Он ждал, когда уйдут хозяева. Прислонившись к бревенчатой стене, сквозь запотевшее окно смотрел, как хлопотала женщина, собирая со стола. В сгущавшемся сумраке его темная фигура сливалась с серым, давно некрашеным домом. Нестерпимо хотелось есть.

Громкий голос хозяина резко рубанул по стеклу так, что оно отозвалось легким звоном. Он машинально подался назад. Весь натянулся струной в готовности бежать. Но раздался женский смех, и рокочущий хозяйский тембр смягчился. Петр привалился обратно к дому, взглянув на темнеющее небо.

Свершилось, сбылось, досиморонилась, дождалась! Дозрел: позвонил, пригласил! Остановилось. Заколотилось. Поломалась, настоял. Согласилась!!!

Опять окна помыть не успела! Можно бы на ночь глядя, завтра праздник все-таки. Что там еще по плану? Повторить стишок с младшим и костюм на утренник. Почему мам должен поздравлять заяц? К тому же в картузе, с бумажной дудкой в лапах? Ладно, проехали.

Как сделать наперекор и победить, знают только мужчины. Или только женщины? Вопрос неоднозначный, потому что мужики всегда начальники и всегда при бабле. Как им это удается, если они все тратят на нас, один бог знает. Зато я заметила: как только у меня появляются деньги, сразу кто-то из мужиков обижается и злится. Но, что смешно особенно, – сильнее всех страдает тот, кто никак не полинял и тот, ради которого я старалась.

Уважаемые читатели!

Представляем вашему вниманию работу, присланную после старта конкурса. В голосовании этот рассказ не участвует (поэтому шаблона голосования под ней нет), но вы можете его комментировать, высказывать свое мнение, делиться впечатлениями.