Когда я пришел в полк, то как «салабон» получил койко-место почти у самого входа в казарму. Через минуту моего появления в полку ко мне подошел «дед» и отобрал у меня парадный китель, дав мне взамен свой, на размер больше.
– Когда станешь дедом, сделаешь то же самое, – философски изрек он.
В полку молодым и зеленым было положено пахать. И на второй день моего пребывания в полку меня поставили в наряд дежурным по роте (в полку были уже не батареи, а роты). В дневальные ко мне попали два «черпака», которые попеременно стояли на тумбочке, но все прочие свои обязанности выполняли неохотно и огрызаясь, поскольку я был младше призывом.
После отбоя ко мне обратился один из «дедов»:
– Утром просыпаюсь: мой подворотничок подшит, сапоги вычищены, – изрек он в приказном тоне. – Понял, салабон?
Соглашаться было нельзя. Иначе все время до самого дня дембеля пришлось бы потом подшивать ему подворотнички. А может, и не ему одному. Были такие солдаты в полку: обслуживали конкретного «деда», а то и несколько «дедов». Если бы «дед» даже попросил по-человечески, сказал бы как-нибудь иначе, например: «Слушай, младшой, ночью тебе все равно делать будет нехрен, так сделай доброе дело: подшей подворотничок и почисти сапоги», то я бы отказался. Но попытался бы объяснить причину. Дескать, не могу потому, что я – младший сержант, и мне не в масть подшивать чужие подворотнички и чистить сапоги. Иначе, мол, меня рядовые слушаться не будут. В том числе и моего призыва. Но высказанное «дедом» было настолько безапелляционным, что я ответил категорически и без каких-либо объяснений:
– Нет.
– Ну, смотри, – спокойно сказал «дед», внимательно посмотрев на меня. – Как бы потом не пожалеть...
После дежурства по роте можно было ложиться спать в девять вечера, не дожидаясь общего «отбоя». Я и лег. А в одиннадцать меня разбудили...
– Пошли, – сахарно произнес «дед», что накануне приказывал мне подшить его подворотничок и почистить сапоги. За ним маячили, недобро улыбаясь, еще двое «дедов».
Меня повели в сортир. Я понял, что ведут бить. Так и случилось. Я только закрывался от ударов, но мне хорошо попало пару раз в челюсть, по разу в шею и под дых. Шея наутро вспухла...
Чрез день меня снова поставили в наряд. И снова повторилась та же картина: приказание «деда» — мой отказ — «проводы» в сортир...
На сей раз «деды» были не в тапках, а в сапогах. После нескольких ударов меня повалили и стали пинать. Крепко досталось по спине и кобчику: он у меня долго потом болел, и ноги плохо слушались, а на спине и по сей день видны шрамы от сапог.
Так я еще раза два-три отказывался и получал по полной программе. Потом «деды» меня попросту перестали замечать. Иногда привязывались «черпаки», но эти наезды были, скорее, для проформы и самоутверждения, нежели желанием принудить меня что-либо сделать для них.
Начальник учебного класса
В одном мне несказанно повезло: мало того, что после окончания «учебки» я получил младшого и был оставлен в ШМС в качестве инструктора (прикомандирование к полку было временным), так меня еще назначили на должность «прапорщика НУК»! То есть я получил с записью в военный билет прапорскую должность «Начальник учебного класса» с «окладом» уже не 3.80 руб., а 10.80 (или даже 13.80 – не помню точно). С таким месячным жалованьем в армии уже можно было жить вполне сносно.
До меня начальником учебного класса был сержант из Погара. Он один раз показал мне, как включать/выключать аппаратуру, как менять скорость сигналов и создавать помехи для приема. Потом под роспись сдал мне ключи от класса с печатью. И все. До всего остального я доходил сам. Да, еще он показал мне тайничок, где лежали катушки с записями ведущих западных групп.
Что представлял собой учебный класс? Это оборудованное помещение, куда приводились на занятия те специалисты из полков дивизии, которые не были задействованы на боевом дежурстве (БД). Через неделю они сменялись и уезжали на БД.
Классов в специальном двухэтажном здании было несколько. В моем классе занимались связисты. Всех призывов. В классе стояло три ряда столов с ключами и головными телефонами. Наушниками их называть было нельзя. И команда на прием была такая:
– Надеть головные телефоны!
Для каждого воина на столе – свой ключ и головной телефон. У меня – стол-пульт, где я могу давать порядно или каждому отдельно индивидуальное задание на прием или передачу сигналов. В стол были вмонтированы две магнитофонные приставки «Нота». Отдельно от стола стоял еще какой-то ламповый магнитофон типа «Днепр», соединенный со столом кабелем. Лафа для меломана! И если учесть, что связисты были с музыкальным слухом, а некоторые из них играли в разных «ВИА», как, например, паренек из челябинского ВИА «Ариэль» или служивший вместе со мной в «учебке» парень, игравший в ансамбле «Червона рута» вместе с Софией Ротару, то можете себе представить, какой набор записей хранился у меня в классе.
Помимо записей, оставленных моим предшественником, парни, что занимались у меня в классе, приносили послушать пленки, присланные из дома. И оставляли у меня, поскольку слушать больше было негде. Именно в армии я познакомился с такими группами, как «Юрай хип», «Гранд фанк» и, конечно, «Пинк флойд», который люблю до сих пор. Но приоритетными для меня все же являются «Битлы» и «Перпл», которыми я заразился еще в техникуме...
Шабашники-знаменитости
Кстати, еще когда я был в ШМС, к нам с концертом приезжала София Ротару с «Червоной рутой». Она выступала в клубе части, огромном, похожем на театр. На ее концерт я не попал, но Ротару 1974 года видел. Она приходила в нашу батарею проведать того самого паренька, о котором я упоминал. Была она очень худа, прямо светилась насквозь, и мы всей батареей жалели ее и сокрушались по поводу такой худобы.
Когда я служил в полку, приезжала «Машина времени», где кроме Макаревича не было ни одного из классического состава «Машины». Они явно халтурили, включая «Макара».
Приезжало много разных ВИА, ведь Бологое «это где-то между Ленинградом и Москвой». Артисты, гастролирующие из Москвы в Питер и обратно, часто останавливались у нас, чтобы подшабашить за небольшую, но не лишнюю деньгу.
Приезжал Валерий Ободзинский. Работал он с полной отдачей, и его долго не хотел отпускать со сцены начальник клуба нашей в/ч. И по сей день при желании я могу воспроизвести в голове его незабываемый голос...
Вно-овь, вно-о-овь золото манит на-ас.
Вно-овь, вно-о-овь золото, как всегда обманет на-ас...
В классе
На первом ряду в классе сидели «салабоны», выпущенные из «учебки». Многие из них мне были знакомы. На втором ряду – «черпаки». «Деды» естественно, сидели на последнем. В классе они меня слушались, команды все выполняли, но иногда просили включить «музнячок». И я включал им по их желанию «Битлов», «Перпл», «Цеппелинов» или «Блэк саббат». Конечно, если в классе не присутствовал офицер. Остальные, включая «черпаков», занимались по программе.
Дисциплина была железная. «Салабоны» все были как шелковые. «Черпаки» тоже. Если все же кто-то из них начинал бузить (явление крайне редкое) – с таким я сразу справлялся. Если начинали «возникать» несколько «черпаков», их мгновенно осаживали «деды», что сидели сзади.
Офицеры вели теоретические занятия. Я – практические. Пересекались мы редко. Иногда в мой класс заглядывал с проверкой начальник связи дивизии в звании майора. Хороший мужик. Позже мы с ним даже почти подружились, и он приходил ко мне слушать и переписывать музыкальные новинки и блатные песенки молодого Утесова, записи которого у меня тоже имелись.
Пару раз в мой класс во время часов уборки или техобслуживания – а это было два повода, чтобы уйти из полка в свой класс в неурочные часы – наведывалась послушать музыку дочка то ли начальника штаба дивизии, то ли заместителя комдива. Она явно скучала. И, похоже, не была бы против полежать со мной. Но я касательно нее был предупрежден: ни в коем случае с ней не связываться, иначе все узнает ее папашка, причем дочка сама все ему и расскажет, расписав так, как ей будет выгодно и удобно. После чего мне, естественно, не поздоровится, и я в лучшем случае до конца службы не вылезу из гауптвахты. Потому я был предупредителен и вежлив, не более. И она больше не появлялась...
А служба шла своим чередом, и не за горами был уже новый, 1975-й год...
Похожие статьи:
К какому роду войск больше всего относились с юмором? К стройбату. В народе существует множество анекдотов, связанных со строительными войсками. И все это происходило из-за специфики формирования личного состава – порядка 90% военнослужащих этих войск представляли собой призывников из Средней Азии и с Кавказа. Поэтому основная масса русских молодых людей старалась избежать службы в подразделениях стройбата – уже тогда временами возникал вопрос, касающийся напряженных международных... | Каждый прекрасно понимает значение войскового тыла для успешных действий любого воинского подразделения – голодный и раздетый солдат не может хорошо воевать. За всю историю человечества имеется немало примеров, когда хорошо организованное обеспечение войск приводило к победе. Примерами тому могут служить организация бесперебойного снабжения в длительном походе Александра Македонского, устройство тыла со снабжением римской армии, что позволило успешно противостоять римским... |
В полку служить было вольнее, нежели в «учебке». К тому же в полку я был чужой, а когда от меня отстали «деды», на меня вообще мало кто обращал внимание. Если бы не наряды по два-три раза на неделе, жить было бы можно вполне сносно.
... | В советскую эпоху к военным и, в частности, к офицерам относились с большим уважением. Офицерский состав вообще считался элитой советской армии, что чаще всего соответствовало действительности. Конечно, тяготы воинской службы накладывали свой отпечаток, но большинство офицеров стремилось соответствовать званию военной элиты. ... |
Нас было четыре взвода, но назывались они батареями. «Учебка» была составной частью дивизии, входящей в состав Ракетных войск стратегического назначения, и готовила младших специалистов для полков. На эмблемах для петлиц, что нам выдали вместе с парадкой, ботинками и фуражкой, красовались два перекрещенных пушечных ствола. Это означало, что мы не стратегические воины-ракетчики, а простые артиллеристы. Так было надо. Потому что – секрет. Адрес моего местонахождения тоже был секретным:... | – Па-адъём!
К этому мы скоро привыкнем. Но поначалу казалось диким вскакивать по этому окрику с коек и выстраиваться в трусах шеренгу, тараща глаза и мало что соображая.
... |
«Воинская служба в рядах Вооруженных сил СССР – почетная обязанность советских граждан».
Статья 63 Конституции СССР.
Часть первая. По дороге в армию
... | Физподготовка
Физическая подготовка тоже занимала в день несколько часов. Я не помню ни одного из батарейцев, как бы он хорошо ни был подготовлен на «гражданке», которому все упражнения, предлагаемые в ШМС, давались бы легко.
Брусья и турник – основные снаряды. Главные упражнения на турнике – это подтягивания, подъем переворотом и выход силой на одну руку, а лучше на обе сразу.
Раз... |
Добавить объявление
Конкурс мини-рассказа
