Казалось, прошла целая вечность, а Кнопка все никак не поддавалась. Она вдруг стала очень тяжелой для своего роста – метр с кепкой, угловатой и неудобной. Штормовка вмерзла в лед, и Андрей ободрал пальцы, отрывая задубевшую ткань, пока не сообразил достать нож. Полоснул по хрустнувшему капюшону, наконец-то поднял девушку на руки. Тонкое бледное лицо Иры оставалось спокойным, только волосы на виске сбились в некрасивый, пропитанный кровью колтун.
Андрей с трудом выпрямился, повернулся к убегающей вниз тропе… и беззвучно застонал: все ущелье было залито густым вечерним туманом.
А как ликовало утро! Прозрачное, яркое. Ледник искрился миллионом алмазов, рассыпал миллиарды радуг. И пусть другие горные ледники – невзрачные белые поля, покрытые коркой слежавшегося снега. Этот же красовался свежим пронзительно-бирюзовым изломом, высоким, почти отвесным: только вчера от него откололся ледяной утес и с грохотом рухнул в долину. Формой утес напоминал человека; горные туристы называли его Богатырем, местные жители предпочитали более емкое слово – Страж. Страж гор. А горы – корни Земли. А Земля – лодочка на волнах Вселенной, несущая человечество…
Зачем они с Ирой полезли на самый край, сливающийся с небом? Шагнуть, раствориться в расплавленном солнце?
Крутой уклон – гораздо круче, чем казалось издали. Скользнувший ботинок, неловкий взмах руки, малиновая капля слетевшей шапочки. Крика не было: над горами звучала тишина, объемная и невыносимая, как в храме с только что замолчавшим органом. Андрей безумно торопился, но спуск все равно занял почти час. Он нашел Кнопку возле большого черного камня: девушка боролась до последнего, хорошо сгруппировалась, почти затормозила падение ледорубом…. Глаза Иры были закрыты, а по острой каменной грани тянулась уже замерзшая темно-красная полоса.
…Андрей стоял, смотрел на туманную стену и понимал, что все кончено. До базового альплагеря всего три километра, но их не пройти. Вслепую, по узкой обрывистой тропе, по броду через бешеную речку, с Ирой на руках. В закрытом ущелье, откуда не пробивает сотовый и не виден фальшфейер. Почему, зачем это случилось именно с ними? С ней?!
– Страж-ж… Старый уш-шел. Нужен новый.
Голос, похожий на шорох поземки по леднику, сочился ниоткуда. Андрей не удивился и не испугался: здесь и сейчас творилась другая реальность, рожденная камнем и льдом.
– Почему она? Почему не я?
– Она ос-ступилассь…
– Если вам все равно, подождите. Я отнесу ее в лагерь и вернусь.
Ответа не было. Андрей уверенно пошел вперед, и туман расступился, распался молочными завитками, клубящимися по краям тропы. Белый сполох метнулся наперерез, закрутился, обдал холодом.
– Вернис-сь…
Врач МЧС, осматривавший Кнопку, был спокоен: травма неприятная, но хирурги республиканской клиники справятся, не в первый раз. Андрей постоял на вертолетной площадке, посмотрел, как бело-красная машина нырнула в рассветные облака. Поднял штурмовой рюкзачок, покачал в руке, снова уронил в снег. Сейчас провожающий народ разойдется по своим делам, и ему тоже пора.
Ледник горел огнем, полыхал в первых солнечных лучах. Вчерашнего обрыва не было – была сказочная арка, невесомо-массивная, кружевная и монументальная одновременно. За ней открывалась радужная глубина, уходящая в ледяную толщу, в мир слепящих фантасмагорий. Красота врывалась в глаза и в сердце, она убивала: невозможно примириться с обычным миром, однажды увидев такое.
– Ты вернулс-ся…
Один шаг, и кружево арки взорвалось снопами света, многоцветные искры сплели узорчатую завесу. Ему нужно туда. Нет, не так! Не нужно. Можно.
Знание, как и снежный голос, пришло ниоткуда. Страж – не сущность и не предмет. Какая разница, где в лодке лежит свернутый парус? Главное, чтобы он был. Достаточно готовности, искренней, безрассудной. Достаточно любви. Если хочешь, иди вперед, в сияющую неизвестность. Или поверни назад, спустись в лагерь. Вернись домой, живи, люби Кнопку, снова ходи в горы – и вспоминай ледяную радугу только во сне. Андрей шел и знал, что волен в любой момент остановиться.
Казалось, прошла целая вечность, а кнопка всё никак не поддавалась. Артем огорчился, но не сдался. Он оторвался от сломанного звонка, приник к замочной скважине и протяжно просвистел: «Али-и-са-а». Девушка в квартире содрогнулась, еще плотнее закуталась в одеяло и вжалась в подушку.
...
Казалось, прошла целая вечность, а кнопка все никак не хотела поддаваться. Наконец, на экране появилось сообщение — «Ваше объявление размещено». Алексей уже был и сам не рад, что согласился помочь бабе Нюре, решившей на старости лет распродать коллекцию панталон с начесом, которыми она затарилась еще в начале 90-х. Но запасливая соседка хитрожопым канючим голоском так упрашивала, так жаловалась на мизерную пенсию и бестолкового внука, не желающего использовать свой компьютер для...
Казалось, прошла целая вечность, а кнопка все никак не поддавалась.Взгляд в который раз скользил по названию аппарата «Исправитель жизненных ошибок универсальный», но это ничуть не помогало понять, почему не срабатывает кнопка. ...
Казалось, прошла целая вечность, а кнопка всё никак не поддавалась. Выковыривать ее так же трудно, как ползти на девятый этаж. Фух, взопрела уже. Неделю как западает, а всем хоть бы хны. Тетка-лифтерша, отвечающая на звонки бравым голосом «диспетчерская!», футболит бабу Маню с таким же успехом, как баба Маня ее достает. Пока у них ничья.
...
Казалось, прошла целая вечность, а кнопка все никак не поддавалась. Он старался открыть этот чертов сундучок, он же видел, как бабка-сторожиха его открывает и закрывает… Ну, давай же, давай! Уфф! Наконец-то!
...
Наташ, твой рассказ классный! Сильно удивило, что его недооценили читатели. Ну, относительно моего ты все справедливо написала, не переживай. Слово "раздраконила" абсолютно не к месту. Я, наоборот, была несколько удивлена лояльностью коммента. :)
Спасибо, текст совершенно другого порядка, чем те, что успела до этого посмотреть. Прочитала, и сразу перечитала, и еще перечту. Есть над чем подумать.
Да, явный лидер. Надеюсь, голосование будет честным, и он победит. Захотелось почитать другие работы этого автора. Как только рассекретят его ФИО, так сразу!
Интересное сочетание реальной истории и мистики. У автора получилось по-настоящему показать, как сложно и опасно в горах, причем и физически, и морально. И вечная проблема выбора, любви и жертвенности раскрыта не банально.
Наташа, я еле дождалась конца конкурса: от чего осадок, разобрались?
Просто дело в том, что я сама нюхом чую какую-то не то что бы неправильность... не совсем правильность, какоую-то тень, задний план задний план, который я вообще не имела в виду. И хоть убей, не могу понять, в чем дело.
Наташа, а я не смогу объяснить. Есть такие рассказы, от которых, когда читаешь, мурашки по всему телу. Вот твой рассказ как раз такой. И концовка, концовка такая, что заставляет спросить себя, а как бы я поступила. Здесь все и надежда и восхищение и чувство безысходности. Мне очень понравилось. Спасибо за рассказ.
Не неправильность, нет - однозначность. Рассказ однозначно сильный и сильно однозначный. Вы не оставили читателю возможности повернуть назад и, при этом, сохранить чувство собственного достоинства.
Да, спасибо... так оно, пожалуй, и есть. Но если так, то все правильно. Возможность выбора была в середине рассказа, а в конце ее на самом деле нет, только иллюзия. Нельзя менять такие решения. Точнее, можно, но тогда жить дальше нельзя. И горы вообще не терпят смены решений - на незапланированных спусках гибнет куда больше альпинистов, чем на восхождении к вершине.
Добавить объявление
Конкурс мини-рассказа
какой то осадок у меня внутри остался. Надо будет, чуть позже, еще раз перечитать.
