Советские специалисты за рубежом, ч. 2-я

Праздники и развлечения

Жизнь складывалась, конечно, не только из работы. Случались и праздники. Вернее, праздник вспоминается только один. Видимо, это был прием в посольстве. Повода не знаю. Новый год? Годовщина Октября? Какое-то местное торжество? Скорее всего, была зима или поздняя осень, шел дождь. Кажется, присутствовал сам Хо Ши Мин. Поэтому прием, вероятно, проводился в столичном Хайфоне. Во всяком случае, я помню большой полутемный автобус, праздничные огоньки за его окнами, машину вьетнамского руководителя, отъезда которого по окончании приема мы ожидаем.

От праздника остался подарок – настоящий вьетнамский (или китайский?) термос, который отец вытанцевал, победив в конкурсе. Вообще родителей удивляли вьетнамские праздники, где исполнялись веселенькие легкомысленные песенки в отличие от тяжеловесного советского патриотического пения. Спустя год — полтора я и сам пел на утреннике в детском саду «Бухенвальдский набат».

Но существовали и развлечения попроще. Был бассейн, которого я не помню, но фото его сохранились. Зато осталась в памяти волейбольная площадка в городке, где советские специалисты играли то ли с местными, то ли с остальным миром социализма. Я сидел на судейской вышке вместе с кем-то из наших. Думаю, все было по-честному.

Была поездка на побережье, и день на пляже. В мутной желтоватой воде вертикально стоял морской конек. Вечером гуляли по пустынной набережной и, кажется, на асфальте сохранялись следы прилива. Еще помню (но тоже, в основном, по фото) морскую прогулку между каких-то экзотических скал, силуэты которых напоминали местных мифологических персонажей.

И еще был футбольный матч местной команды, кажется, с московским ЦСКА. Сведений об этой игре я не нахожу в сети – впрочем, встречается информация об участии и победе сборной Вооруженных Сил СССР в Чемпионате дружественных армий (Вьетнам, 1963 г.). Значит, детская память точна – праздник имел место.

Отношения с местным населением

В каждой стране, наверное, это было по-своему. Не помню, чтобы кто-то рассказывал о каких-либо конфликтах. Все-таки советские специалисты были привилегированной группой по отношению к местному населению. В некотором, а иногда в самом прямом, смысле – работодателями. В Иране, например, существовала практика поденного найма на импровизированной бирже труда – когда возникала срочная необходимость в неквалифицированной рабочей силе.

Круг общения советского специалиста был достаточно узок. Но тех, кто не выезжал за пределы Союза, всегда интересовала, насколько много за рубежом богатых и бедных. «Да кто их разберет – богатые или бедные? Они ходят круглый год в рубашке и штанах. Все одинаковые», — отвечал геолог, вернувшийся из Никарагуа в 80-х.

Круг общения ребенка был еще более ограничен. Домработниц и нянек не полагалось, само собой. Языка я, конечно, не знал – за исключением нескольких самых расхожих слов. Но никаких страхов, связанных с общением у меня не было. Все происходило очень доброжелательно.

Пожалуй, самый показательный случай отношения к русским произошел на паромной переправе. Висел пасмурный день, река была широкой, тяжелой и серой. Наш «газик» долго ожидал парома. Но то, что ребенок запомнил как этнографическую картинку, по-иному врезалось в память матери. На пароме к ней подошла молодая вьетнамка с девочкой на руках и спросила, не хочет ли она взять себе ее ребенка. Наверное, это была высшая форма доверия, и русская женщина полагала, что готова его оправдать. Там после французов рождалось много красивых детей, говорила она. Но отец сказал «нет».

А мне запомнился только дворник из городка специалистов по имени Ван. Все, конечно, назвали его Иваном. Он был строен и довольно высок для вьетнамца. Его строгость казалась напускной. Был случай, когда он выгнал нашу компанию из угольного сарайчика, но ничего не сказал о наших шалостях родителям.

А однажды я увидел Вана с террасы третьего этажа. Было непривычно следить за ним, командовавшим несколькими десятками людей с палками, которые служили имитацией оружия. Он строил подчиненных, учил их передвигаться ползком, показывал простейшие приемы обращения с оружием.

Видимо, то были последние недели или даже дни перед возвращением. 1964 год. Северный Вьетнам готовился защищать свою территорию от американцев.

Назад в СССР

Сначала в Союз отправили детей и женщин. Мужчины оставались в стране еще несколько месяцев. Ехали поездом через Китай, отношения с которым уже становились напряженными. Дома мать сразу же взяли на прежнее место работы, но она чувствовала, что полтора года за рубежом для карьеры оказались потеряны. Наверное, изменилась и сама страна – у власти еще находился Хрущев, но воздух был каким-то иным.

Для ребенка, который ничего не помнил о Родине, внове было все. У меня не имелось ни друзей, ни просто знакомых, кроме мамы. Я заново знакомился с собственной бабушкой, панически боялся собак, которых не видел во Вьетнаме. Зато обострились некоторые страхи – почти каждую ночь я просыпался оттого, что к моей кровати подползала змея. В детском саду выяснилось, что я неправильно держу ложку, а внимание десятков ребячьих глаз было крайне неприятно.

Тем, кто возвращался позднее в более старшем возрасте, было, наверное, проще. У них оставались на Родине друзья, по которым они успевали соскучиться. Тем не менее, у многих возникали проблемы в школе. Некоторые, кто пожил несколько лет в Афганистане или Иране, позднее пристрастились к наркотикам.

Отец вернулся через полгода. Он оказался одним из первых, кто отработал контракт за границей. Несколько следующих лет его карьера шла в гору. Все было хорошо. Но связь с вьетнамскими друзьями сохранилась на всю жизнь. Конечно, переписывались в основном женщины. Но даже я, спустя несколько десятков лет, помню эти фамилии.

Сухой остаток

Что, кроме воспоминаний, оставалось от не чужой уже страны? Семья купила неплохую немецкую мебель производства ГДР и … кажется, все. Это был 1964 год, когда только-только вводились чеки Внешпосылторга, и родителям, видимо, не повезло со сроками командировки. Машина «Запорожец» появилась через пять лет, но это уже не имело никакого отношения к Вьетнаму.

Остались фото. Маленькая статуэтка буйвола стояла на полке книжного шкафа. Мелкие сувениры вообще были в ходу, когда позднее поездки за границу стали регулярными. Но тогда уже приезжали в Союз на «Волгах». К друзьям, вернувшимся из Ирана, я ходил смотреть цветной телевизор. Сувениры были подарками для друзей и сослуживцев на Родине. Фонарики, трехмерные картинки, статуэтки – все это доставалось по жребию гостям на ужине, устроенному по поводу возвращения. Среди детей котировалась жевательная резинка и сладости.

Для некоторых загранкомандировки становились образом жизни. «Афганистан – Иран – Монголия – Венгрия» — довольно популярный маршрут с остановками на год-два в родном городе. Видимо, здесь не обходилось без дорогостоящих подарков в вышестоящие органы. Директор по кадрам производственного объединения был не бедным человеком.

Но я не могу назвать тех, кто регулярно ездил за рубеж, «гастролерами». Они были и оставались квалифицированными специалистами и хорошими людьми. Не помню каких-то кардинальных мировоззренческих перемен. Да, кто-то считал, что «при шахе было гораздо лучше», кто-то хвалил американскую технику, кто-то, наоборот, не мог истребить в себе благоприобретенную ненависть к американцам.

Но все и всегда возвращались домой. В свои стандартные квартиры или дома, где на приусадебных участках по-прежнему выращивали помидоры. На Родине всегда лучше. Даже тем, кто до сих пор мечтает, открыв на рассвете глаза, сказать: «Доброе утро, Вьетнам!»

Похожие статьи:

Советские специалисты за рубежом: работа и быт В разделе - Работа и профессии  Существует мнение, что работа советских специалистов за рубежом была некоей синекурой для блатных и приближенных к власти. Автор придерживается другой точки зрения. Причина этого, возможно, в том, что личный опыт касается лишь очень узкой группы – работников геологоразведочной отрасли, а еще точнее – специалистов по бурению скважин.  ...