Княжна-игуменья

На Руси завсегда так: «Человек ходит, а бог водит». Не просто так была придумана и другая поговорка: «Господня воля – наша доля». Оправдывала себя и следующая присказка: «От беды в чернецы». Какая беда случилась с княжной Болховской – ныне остается только гадать. А может, и не случилось с ней никакой беды, и она, по воле Господней, решила для себя, что не быть ей невестой жениховой, но быть невестой Христовой.

Так или иначе, но еще во времена Екатерины Великой стала княжна Болховская послушницей монастырской, а затем приняла монашество под именем Софии.

Надо сказать, что род князей Болховских был настолько древним, что происхождение его до сих пор, как писал Петр Долгоруков в первом томе «Российской родословной книги», вышедшем в Петербурге еще в 1854 году, «покрыто мраком неизвестности». Возможно, Болховские были потомками удельных князей города Болохова в Южной России (он находился на берегу восточного Буга между Киевом и Галичем) в XII и XIII веках.

Возможно, род сей шел от половецких ханов, возможно от былинных князей славянского племени древлян, с коих, собственно, и начинается во многом российская история.

Может быть, происходили князья Болховские от князей Карачевских, ведя род от князя Михаила Черниговского, у сына коего Мстислава Карачевского был правнук Иван Болх, от которого и пошли Болховские. Одним словом, род был очень древний и почитаемый. И вдруг такая родовитая княжна – и невеста Христова. Впрочем, в российской истории такие примеры не были единичными…

В последние годы царствования Екатерины II становится София настоятельницей Казанского Богородитского монастыря и получает сан игуменьи, коий надо было еще заслужить. Монастырь же достался ей не в лучшем виде: после ограбления и разрушения его пугачевской вольницей 12 июля 1774 года, женская обитель все никак не могла оправиться.

В 1791 году казанский архиепископ Амвросий «с дозволения начальства и согласия граждан казанских», как писал адъюнкт-профессор Императорского Казанского университета Михаил Рыбушкин, разобрал пришедшую в ветхость главную церковь во имя Казанской Богородицы и иные строения монастырского комплекса, пострадавшие от пугачевского «раззору». Так что принимала Казанскую девичью обитель новая игуменья наполовину разобранной и ждущей восстановления, а наполовину требующей ремонта.

Это не смутило Софию. Более того, восстановление святой обители она почла за самое главное дело в своей жизни и была благодарна Вседержителю за новое испытание, которое, надо сказать, она выдержала с честью.

Первым делом были подняты монастырские документы, в коих было написано «Высочайшее соизволение» Екатерины II отпустить на нужды обители 25 тысяч рублей, чего исполнить императрица не успела. И когда в мае 1798 года в Казань с визитом прибыл император Павел I с сыновьями-цесаревичами Александром и Константином, игуменья София напомнила ему об этом.

Павел, довольно натерпевшийся в свое время от матушки-императрицы и делавший все теперь как бы ей наперекор, исполнять ее волю не пожелал, однако выделил на реконструкцию монастыря 25 тысяч рублей от себя. Сразу был заложен новый храм во имя Богородицы, в коий положили по камню сам Павел, оба цесаревича и игуменья София.

В 1802 году игуменья София при содействии митрополита Амвросия сносится с новым императором Александром I, прося все те же 25 тысяч рублей, обещанные некогда Екатериной II. Александр соглашается и просимую сумму выделяет. Кроме того, бывшая княжна расходует на строительство церкви и собственные средства: льет колокола, изготовляет ризницы, приобретает церковный инвентарь.

Под неусыпным оком настоятельницы Софии и под руководством губернского архитектора Михаила Емельянова, собор в 1807 году был построен и представлял собой здание, длина и высота которого равнялась «20 саженям и 2 аршинам», то есть 43 метрам.

В собор была внесена и находилась там до 1904 года, покуда не была украдена и, согласно следственному дознанию, изрублена секачем в куски и сожжена в печи, знаменитая икона Казанской Божьей Матери с киотом из двух риз. Одна из риз была «из чистого золота… с 18 крупными бриллиантами и 412 драгоценными каменьями, а другая сплошь унизана жемчугом, с бриллиантовой короной, пожертвованной Екатериной II. На этой ризе 479 бриллиантов, 100 алмазов и 1 200 других драгоценных камней». (Старая и новая Казань, 1927, стр. 175). Икона сия была весьма почитаема, и поклониться ей приезжали богомольцы со всей России.

Еще в 1803 году деятельной игуменье удается отвоевать целый квартал у Адмиралтейской конторы, закрепить его «Высочайшим повелением» за своей обителью, расширив тем самым территорию монастыря и построив на новых землях в 1806 году двухэтажную гостиницу со всеми службами. Как писал в 1811 году современник игуменьи Софии архиерей Амвросий в своем исследовании «История российской иерархии», «лицевая сторона ограды с двумя башнями, церковь над вратами во имя св. мученицы Софии, флигели монахинских келий, больница и гостиница или словом сказать, весь сей строением и благолепием отличный монастырь устроен трудами и иждивением помянутой Игуменьи Софии Княжны Болховской».

За свои труды игуменья София была награждена орденом святой Екатерины 2 класса и звалась в официальных бумагах «Кавалерственной дамой». Именно следствием ее трудов было то, что «первого класса» Богородицкий девичий монастырь к середине XIX века, насчитывал 44 монахини, 70 послушниц и 20 воспитанниц-сирот, а сама обитель имела вид до того великолепный и примечательный, что каждый приезжий, считавший себя мало-мальски культурным человеком, почитал за обязанность посетить сей монастырь всенепременно…

Она умерла, по сведениям П. Долгорукова, 21 апреля 1808 года, не дождавшись несколько месяцев до освящения главного ее детища – пятиглавого собора во имя Казанской Богородицы. Однако следы ее деятельности в Казани остались: это малоузнаваемая ныне церковь Николы Тульского; часть ограды с воротами и башнями; действующая Софийская церковь; здание гостиницы, у которой от времен «Кавалерственной дамы» сохранился только фасад, и часть келий.



Богородицкий монастырь. Первая половина 19 века.